Воскресная школа для детей при храме св вмц Анастасии

• Предыдущая статья «Путешествие в Небесный град Иерусалим»
• Следующая статья Воскресная школа. "Бегущий город". Весна 2015

Для просмотра нажмите на любое изображение. Для перехода пользуйтесь стрелками или нажимайте на номер изображения в просмотрщике.



— Отец Александр, расскажите, пожалуйста, куда вы отправились со своей группой?

— Мы ездили в место, которое называется Торбино. Это Новгородская область. Я думаю, что до революции это было большое село, и там был большой храм. А сейчас это деревня деревней, которая разделена на две части железной дорогой. И вокруг этой деревни со всех сторон леса, леса, леса. Новгородская область, Любытинский район. Мы туда ехали через Малую Вишеру, а оттуда еще километров сто наверно. Там места хорошие, заповедные, охотничьи. У Натальиных там дом, вот мы в гости к ним и приехали, чтобы потом отправиться в лес.

 Место там очень красивое, на возвышении, речка есть. Игорь конечно очень прочный фундамент нам создал. Он сам человек фундаментальный, и фундаментально нам все устроил. С его помощью мы очень быстро разбили лагерь, очень быстро. Это был такой маленький лагерь. Бивак.

От дома Игоря где-то восемь-десять километров. Туда мы шли с рюкзаками. Обратно рюкзаки отвез Игорь, и мы шли налегке. Но зато когда мы шли с рюкзаками, то это была школа такая, как надо собирать себе рюкзак и как надо его подтягивать. Я шел сзади и видел, кто как себе рюкзак собрал и как подогнал под себя.

Игорь шел и показывал нам следы – это лося, это медведя, это медвежонка.

— А не страшно было медведя встретить?

— Нет, медведи шума боятся. А дети, как зуммер постоянный, все время о чем-то спорили.

У нас было шесть человек детей. Потом мы взяли еще одну девочку – племянницу Игоря. Всего семь. Взрослых было три человека – я, Демьян Енюшин и Игорь Натальин. Игорь часто долго отсутствовал – у него семья в деревне, он к ним возвращался. Так что были мы в основном вдвоем с Демьяном.

Наша задача была очень простая, не богословская, а просто научить детей жить вместе. Чтобы они могли совместно что-то творить, договариваться, искать общий язык, делать уступки, идти на компромисс. Чтобы они могли работать как один целый организм. Поэтому мы, когда пришли на место лагеря, сразу начали заниматься тем, чтобы строить этот лагерь. А строительство лагеря предполагает сразу что-то делать вместе.

Где-то к концу нашего выезда дети уже стали соображать, что делать.

Мы их сразу отделили – вот вам карты в руки, организуйте свою жизнь, готовьте, что хотите, сами решайте, что будете есть.

— Они конечно чипсы выбрали?

— Нет. Но они так спорили, так спорили! Они могли спорить часами, что же им есть – макароны с тушенкой или тушенку с гречей.

— И спать ложились голодными возле котелка?

Нет, они готовили. Они готовили очень упорно. У них была полная самостоятельность. У них даже был отдельный костер. Единственное, что я им сделал, это натянул трос для костра. Такой трос продается во всех туристических магазинах. Он очень простой по применению, но очень удобный. Это единственное, что я им сделал. Потом дальше – костер, поддержка костра, заготовка дров, сама готовка – это все они делали сами. Очень охотно, с большим вдохновением. Мы их всячески заманивали, говорили «давайте к на-ам, будете есть сегодня с нами, у нас тут вкусне-е», но они отказывались, принципиально не хотели.

— А что готовили и как? Вкусно?

— В общем да. Только очень однообразно. В основном макароны с тушенкой, или греча с тушенкой, или рис с тушенкой. Я предлагал им несколько раз картошку почистить, но они выбирали все время что попроще. Они вообще все время пытались выбрать что попроще. Но мы их направляли на сложный путь. Должны же они чему-то научиться!

— А не было такого, чтобы кто-то лидировал, кто-то брал на себя функции командира?

— Нет, такого не было. На самом деле среди них каждый был лидер. Но мы сразу распределили обязанности. Сразу начпродом сделали Тихона Сергеева. Ну уж очень он к этому располагает! Он знал все! Все держал у себя в голове, какое там количество чего, конфет, печенья… Это он в папу, он у него тоже начпрод был в армии. Поэтому я думаю, это у него наследственное. В общем, Тихон был замечательнейший начпрод! Мы разбили их на два отряда. Каждый отряд по три человека. Хотели так, чтобы каждый отряд по очереди дежурил – день один отряд, день другой. И чтобы в каждом отряде был начпрод. Но Тихон, он собою заслонил всех начпродов! Потому что начпрод другого отряда все равно бегал к Тихону спрашивать, что где находится.

— Какой ценный кадр!

— Да-а, это феномен. Тихон – феномен!

— Там начали готовить даже те дети, которые никогда об этом ничего не подозревали. Что такое может быть, что пища готовится как-то, что она не сама приходит, не с неба сваливается. Что ее надо готовить. Чтобы ее готовить, надо собрать дрова, что надо у начпрода спросить продукты. Даже такие дети были на высоте. Я считаю, что в этом отношении мы достигли своей цели и сподвигли их к самостоятельности. Не к инфантильности, когда все по барабану, а когда они сами борются за свою жизнь, сами борются за то, что им есть, сами выбирают, что им есть.

— Вы в начале лета ездили. Это еще довольно прохладное время. Не было холодно?

— Нет, было очень хорошо. Было очень тепло. Одна ночь только была с ливнем. И это тоже очень хорошо. Я все предусмотрел — тент для них натягивал тоже я, и все это дело окопал. Как это работает, можно понять, только когда идет ливень. И когда ливень пошел, стало ясно, что какая-то часть этого отвода протекает. Вода идет не в обход, а на спящих. И это тоже очень ценно, потому что они встали и начали бороться за теплую жизнь, комфортную. А не валялись и не стонали «о-о, помогите на-ам, мы умира-аем, сейчас нас зато-опит, спаси-ите!». Они встали и окопали место ночлега до конца.

Я им задавал какие-то параметры, и они, например, сами себе сделали стол. Я только основу для этого стола подготовил и подсказывал, что и как делать. А потом мы начали делать вигвам. Это очень сложная конструкция. Она похожа на паутину.

— Почему не палатки?

— Мне самому хотелось испытать эту систему, насколько быстро она делается. Но на нее уходит очень много молодых деревьев. Думаю, что «зеленые» нас осудят. Но с другой стороны это такая своего рода очистка леса, потому что березы и клены растут как сорняки и елкам ходу не дают. Они растут быстрее и собой заслоняют все. Так что моя совесть чиста. А Демьяна она мучила, потому что я посылал его рубить. Он рубил и страдал.

Система вигвама мне очень понравилась. Потому что она очень надежная, устойчивая. Если что-то такое будет — буря или ураган — и что-то там упадет сверху, то эта система выстоит. Это не палатка. Это во-первых. Во-вторых, там помещается очень много народу. И, в-третьих, что самое важное, там можно разводить костер. Если холодно, там можно внутри сделать костер, и будет тепло. Сверху в середине есть небольшое отверстие, которое можно прикрывать во время дождя.

Система очень хорошая. Она хороша еще и тем, что заставляет всех работать. Даже те, кто не хотел работать, начинали работать, глядя на меня и Демьяна. Они все стали вязать эту паутину. Очень хорошая система. Мне она понравилась больше, чем шалаш.

— А чем шалаш отличается от вигвама?

— Они отличаются формой. Вигвам круглый. Не пирамидальный. Пирамидальный это у индейцев называется типи. Вигвам же — это такой шар, как у азиатских народов – как юрта, чум, игла, яранга. Только из лесных материалов. А шалаш – это такое быстрое мобильное возведение какого-то укрытия на короткое время. А вигвам для длительного лагеря.

Из тех изделий, что мы планировали, мы еще сделали туалет. Мы этим стали заниматься сразу. У нас было две девочки. Так что нужен был огороженный туалет. И девочки дали сразу мальчикам фору на десять очков вперед. Пока мальчики там пытались организовываться, девочки организовались сразу – им сказали, что надо делать, они пошли и сделали. Я им помогал – колья забивал, но в основном они все делали вдвоем. Все, что было тяжелое – забивать колья, копать – это мы с Демьяном делали. А остальное все они сами.

На фотографии это такое сооружение странное с папоротником — вот это и есть туалет.

— Никто не ныл, не впадал в панику?

— Не-ет, такого не было.

— А что они целыми днями делали? Ничего не делали?

— Да нет, конечно. Я их все время напрягал, чтобы они что-нибудь делали. Все время давал задания той группе, которая сегодня еду не готовит, чтобы они укрепляли лагерь, сплетали конструкции. Потому что опыта нет, и потому что лишь бы ничего не делать. А быстрота постановки лагеря и опыт приходят, только если все время что-то делать. Они должны научиться организовывать свою жизнь.

— Что-нибудь забавное было у вас?

— Ну не без этого. Игорь вставал каждое утро в четыре утра, брал ружье и шел искать лося. Он ходил, искал, прислушивался. Но лося не было. И вот как-то утром дети встали, пошли в туалет, а тут вдруг такое лицо большое, морда, с большими рогами. Это был лось.

— Они не испугались?

— Да нет. Я думаю, они не очень поняли спросонья, что это такое. Вот так бывает: хочешь поймать, и не можешь, а тут можешь, а нечем. Да тебе это даже и не надо. Ты просто посмотрел и восхитился этим, удивился. Так что я думаю, дети приобрели и «подстрелили» гораздо больше, чем Игорь.

— Цифровых устройств у вас с собой не было?

— Нет, у детей нет. Планшет был только у меня, да и то только, чтобы сделать фотографии. А так он мне и даром не нужен был там.

— В охотников им поиграть не хотелось? Луки себе сделать?

— Нет, им этого не хотелось. Мы обратили на это внимание. Это другое поколение. Раньше шел фильм про индейцев, и все дети выходили на улицу играть в индейцев с луками. Идет фильм про мушкетеров, и все дети выходят со шпагами, с рапирами, с саблями. В шляпах. Эти дети другие. Им не хотелось.

Но мы пытались их растормошить. К нам гости Игоря должны были прийти. Так дети решили сделаться бандитами, чтобы встретить и напугать гостей. Размазали себя всячески, пошли их встречать с криками, улюлюканьем и… заблудились. Дядя Дёма пошел их искать. В общем, бандитов из них не получилось.

Скучать мы им не давали. Все время чем-то занимались. Без дела они не сидели. Пытались, конечно, сидеть без дела, но мы им не давали.

— А молитва общая была у вас? Вы там служили молебны?

— Нет, такого не было. Общая короткая молитва утром и вечером. Читали хором.

— Хором?

— Да, для детей такого возраста это самое лучшее. Коротко и вместе. Потому что когда читает один, то все остальные думают о своем. А когда молитва читается хором, то это как один целый организм.

Это из плюсов. А минусы… Их меньше, чем в том году. В прошлом году было больше. В прошлом году их было даже не организовать на костер. А в этом они все делали сами. В том году опыта не было совсем, а этом году они приобрели огромный опыт. Полных четыре дня получилось. Но этого мало, хотя они и успели самоорганизоваться. Но по всем скаутским методикам нужна неделя. А четыре дня мало. Они только-только начали раскачиваться и осознавать свое единство.

— Вы уже планируете что-нибудь на следующий год?

— Думаю, что это будет экспромт, как и в этом году. Интересно не в одном месте лагерь ставить, а менять все время. Идти в поход, останавливаться, делать лагерь на короткое время. Потом сниматься и идти дальше. Ну, интересно было бы литургию в лесу отслужить. Как в Карелии это один раз делали. Но они должны сами все сделать. Сами престол, жертвенник построить. Все подготовить. Пока, я думаю, они к этому не готовы. Но там посмотрим.

Запись беседы – Екатерина Степанова
Фото – протоиерей Александр Панкратов

• Предыдущая статья «Путешествие в Небесный град Иерусалим»
• Следующая статья Воскресная школа. "Бегущий город". Весна 2015